Мьянма, которую на Западе веками называли Бирма, – одна из немногих стран, где еще не закрепился капитализм. Здесь не хватает электроэнергии, недостаточно железных дорог и портов. Несложно понять, почему General Electric (GE), одна из икон капитализма и ведущий поставщик инфраструктурных решений, так заинтересована в этом рынке. И Мьянма, и GE отчаянно нуждаются в возможностях для роста. Мьянма – потому, что большинство ее жителей, которых в стране 60 или более миллионов (последняя перепись была в 1983 г.), получают меньше $500 в год. А GE – потому, что акции компании не поднимаются в цене все 10 лет правления CEO Джеффа Иммельта. Сейчас объем продаж компании составляет $150 млрд., и GE надеется наконец сдвинуть обороты с мертвой точки, выйдя на такие рынки, как Мьянма, расположенная в стратегически важном коридоре между Индией, Китаем и Юго-Восточной Азией.
Но на этом общее между ними заканчивается. История GE в Мьянме показывает, с какими трудностями может столкнуться даже самая опытная компания в государствах, где сама идея свободного рынка еще не прижилась. Вместо решительного марша GE движется вперед небольшими шажками, лавируя между коррумпированными чиновниками, капиталистами с сомнительной историей и непробиваемыми бюрократами.
Обеденная дипломатия – это как раз одно из средств, которыми GE пользуется, чтобы ускорить процесс. Гала-ужину с Аун Сан Су Чжи (лидер оппозиции, лауреат Нобелевской премии мира, которую она получила за ненасильственное противостояние диктатуре) предшествовал однодневный семинар в Министерстве энергетики, который, как это обычно происходит в Мьянме, завершился ничем. Министерство сказало, что им нужно еще немного времени, чтобы изучить предложение GE о замене устаревших газовых турбин, которые были куплены у компании много лет назад. Возможно, предлагают бюрократы, GE начнет с того, что проведет тренинг для персонала и обеспечит техническую поддержку?
Стюарт Дин, глава GE в Юго-Восточной Азии: “Выход этой страны на международную арену – это самая вдохновляющая история в Азии за последние 10 лет. Мы хотим быть долгосрочным партнером Мьянмы”.
Мьянма наряду с Кубой и Северной Кореей осталась одной из немногих стран, куда еще не пришли западные идеи и международный капитал, захлестнувший в 1990-е годы посткоммунистические государства от Софии до Сайгона. Бирма, получившая независимость в 1948 г. и захваченная хунтой в 1962 г., с давних пор государство-изгой. Попытки восстаний жестоко подавлялись, диссидентов сажали, а иностранцев разворачивали на границе. Международные санкции, инициированные США, только усилили изоляцию страны.
Двери открылись после прихода к власти прорыночного гражданского правительства, которое активно заигрывает с Западом, стремясь противостоять влиянию Китая и обеспечить экономическое развитие страны. ВВП Мьянмы меньше, чем у одного шт. Делавэр. По данным McKinsey Global Institute, к 2030 г. ВВП может увеличиться в 4 раза и вырасти до $200 млрд.
Ранние пташки стали инвестировать в страну уже в 2011 г., предвосхитив резкий разворот политики и не желая упустить момент. Сегодня сюда уже активно стремятся такие корпорации, как Unilever, Coca-Cola, Microsoft и Caterpillar, – у них много средств, и они планируют на десятилетия. “Искатели приключений уже вернулись домой, так и не найдя золотых россыпей”, – говорит Люк Де Вай, консультант из Бельгии, работающий с международными корпорациями. Эти первопроходцы взяли на себя первый удар, а крупные компании сейчас примеряются к главному призу.
Дин говорит, что он рассчитывает удвоить продажи GE в Мяньме и довести их до $100 млн. в этом году, воспользовавшись ростом государственных и частных инвестиций в авиацию, здравоохранение и энергетику. В течение следующих пяти-десяти лет объем продаж может вырасти до $500 млн. Если только все сделать правильно, рассуждает он, то Мьянма станет еще одним “азиатским тигром”, где особую роль будут играть американский капитал и ноу-хау.
Но как подтверждают McKinsey и другие, возможности для успеха в Мьянме сопряжены и с серьезными рисками – от неработоспособного банковского сектора и ожесточенных споров о земельной собственности до парализованной политической системы. “В стране еще нет ни финансовой, ни правовой системы, способных поддержать крупные инвестиции, – предостерегает Ромэйн Кэлло, управляющий директор Vriens & Partners. – Если не повезет, то вам придется гоняться за неплатежеспособными клиентами по судебным инстанциям или, что еще хуже, бороться за свои активы, пока акулы подбираются все ближе”.
Готова ли GE работать в существующих условиях? Стюарт Дин говорит: “А каким будет риск, если мы не закрепимся на этом рынке? Если не сесть на поезд, то мы рискуем остаться стоять на платформе”.
60-летний Дин работает в GE вот уже 33 г., и он знает, каково видеть, как поезд уходит. В 1998 г. он возглавлял представительство компании в Индонезии, когда из-за финансового кризиса у GE сорвались все проекты в сфере энергетики, а в стране стали раздаваться призывы к национализации всей отрасли. В 1994 г. он впервые посетил Янгон, где тогда правила военная верхушка. Он ощущал страх живущих там людей, они боялись смотреть ему в глаза. GE договорилась о поставках хунте оборудования для производства электроэнергии и тут же оказалась под прицелом американских общественных организаций, которые призвали потребителей к бойкоту ее продукции.
Через два года GE пришлось стремительно сворачивать операции в стране в связи с введением санкций.
Когда Дин вернулся в Мьянму в ноябре 2011 г., по его словам, страха у людей уже не было. Он встречался с представителями правительства, которые говорили о том, как страна меняется и “как нам понадобится помощь”. В июне 2012 г. президент Обама снял санкции, исключавшие финансовые и другие инвестиции в Бирму. Уже через пару дней GE объявила о заключении первой сделки на поставку частным клиникам оборудования для рентгена общей стоимостью $2 млн.
Мьянма отчаянно нуждается в электроэнергии. Только 13% домов подключены к общей энергосистеме. Электричество производится на обеспечиваемых муссонами ГЭС и газовых заводах. Есть несколько станций, где работают 18 газовых турбин производства GE, закупленных в 1980-1990-е годы. Санкции исключали проведение техобслуживания иностранными компаниями, и сейчас турбины находятся в плачевном состоянии. В декабре прошлого года GE продала за $16 млн. две турбины мощностью 100 МВт частному производителю электроэнергии в Янгоне. Но правительство все еще не приняло окончательного решения по поводу замены оборудования госэлектростанций. Хотя Мьянма уже не носит форму цвета хаки, принятие решений на высшем уровне все еще происходит как в ар-мии, что всерьез затрудняет работу с бюрократами и порождает коррупцию. В случае c GE Министерство энергетики постоянно откладывает согласование предложенного компанией договора, хотя, как утверждает один из участников переговоров, проект получил поддержку президента.
“Ничего не трогается с места”, – говорит Роберт Фиттс, бывший посол США, который после выхода на пенсию осел в Бангкоке и стал старшим советником McLarty Associates. Он считает, что напористые американские топ-менеджеры, слетающиеся в Мьянму, чтобы презентовать правительству выгодные коммерческие проекты, зря тратят время. “Их предложения пылятся на полках”, – говорит он.
У азиатских компаний в Мьянме есть огромная фора. Когда в 1997 г. Вашингтон инициировал ужесточение международных санкций, большинство соседних государств их практически полностью проигнорировали. Особенно агрессивно себя вел Китай. Сейчас он строит двойной трубопровод к своей границе, чтобы импортировать бирманский газ и сырую нефть. На Иравади и других реках одна за другой возводятся китайские плотины. Не удивительно, что многие бирманцы считают, что гигантский сосед выжимает из их страны все соки. В 2011 г. Китай неожиданно получил отпор, когда президент Мьянмы Тейн Сейн заморозил проект по строительству китайскими компаниями крупнейшей в стране плотины. Эта гигантская электростанция стоимостью $3,6 млрд. должна была быть построена на севере страны для экспорта большей части производимой электроэнергии в Китай. С тех пор объем китайских инвестиций стал стремительно уменьшаться. Эту нишу пытаются заполнить другие азиатские державы. К примеру, в мае Япония списала почти $2 млрд. долгов и предложила льготные кредиты на развитие промышленной зоны и глубоководного порта, который японские компании возводят рядом с Янгоном.
Возможности еще есть, и именно поэтому Дин пока так оптимистично настроен по поводу Бирмы, несмотря на все препятствия.
Найти партнеров в Мьянме непросто, потому что США до сих пор применяют санкции к компаниям, связанным с военным режимом, который подчинил себе многие отрасли экономики. GE планировала открыть представительство в прошлом году, но пришлось подождать, пока США снимут ограничения на сотрудничество с банками Бирмы, которые находятся под контролем коррумпированных чиновников. Земля, гостиницы и многие другие активы имеют далеко не чистую историю, а подставных компаний столько, что непонятно, кто чем управляет. Взять, к примеру, авиацию – отрасль, где GE обычно не имеет равных. Авиакомпании Мьянмы очень заинтересованы в увеличении объема перевозок, но они не могут позволить себе новые самолеты. GE Capital обеспечил лизинг двух судов Embraer госавиакомпании Myanma Airways, и Дин надеется, что с частными компаниями договориться о лизинге будет намного проще. По его расчетам, рост туризма и внутренних перевозок означает, что парк воздушных судов Мьянмы увеличится в 2 раза в следующие два года.
Эти планы сбудутся только в том случае, если GE удастся закрепиться в отрасли. Когда у власти были военные, лицензии на авиаперевозки получали приближенные к верхушке предприниматели, такие как владелец двух авиалиний Тай Цза. Анг Ко Вин – крупный бизнесмен, на чьем самолете мы летим в Янгон, тесно связан с военными. Еще один частный перевозчик – Yangon Airways, по некоторым сведениям, контролируется группировкой наркоторговцев.
Кажется, что Дин не знает об этой грязной стороне бирманского бизнеса, и не похоже, чтобы он хотел в этом копаться. “К нам уже относятся вполне доброжелательно, – говорит Дин. – Теперь нам бы еще пару заказов”. (Forbes.kz/Машиностроение Украины, СНГ, мира)