Первый замминистра промышленности и торговли России Глеб Никитин рассказал об импортозамещении в станкостроении, а также партнерстве с западными и азиатскими странами.
– Как изменилась модель взаимодействия с западными станкостроительными компаниями с учетом санкций и общей внешнеполитической ситуации? Государство по-прежнему допускает возможность трансфера технологий и создания СП?
– С европейцами у нас работа не остановилась. Более того, некоторые игроки рассматривают возможность перемещения центров компетенций в Россию, где не нужно получать разрешений на экспорт. Отсюда, локализовав производство, они могут поставлять и в Европу. Могут сделать российские подразделения не просто ветвями для освоения местного рынка, а площадками для концентрации конструкторских компетенций, для строительства настоящих производственных холдингов, ориентированных на экспорт. Еще один очень серьезный фактор, который способствует локализации, – это девальвация рубля. Потому что зарубежный станок, неважно, европейский или азиатский, резко дорожает. А станок, который производится у нас, пусть и дорожает, но, во-первых, гораздо медленнее, во-вторых, в итоге менее значительно.
– Но есть большая вероятность того, что возникнут определенные неформальные ограничения на локализацию продукции в России.
– Если они возникнут, это признак нерыночных методов управления в Европе и других странах. В рамках рыночных и публичных методов управления никаких препятствий для этого не существует. В том числе для экспорта высокотехнологичной продукции, производимой в России, в их страны.
– Санкции ограничили только импорт станков, которые могут использоваться для целей двойного назначения, или в том числе и продукцию, которую закупают наши исключительно гражданские машиностроители?
– В каждой стране действует своя регуляторная база, касающаяся санкций. Институты власти, экспортные агентства сами решают, что является оборудованием двойного назначения, а что нет, и в том числе ориентируются на заказчика. Для ведомств, которые реализуют эти решения, присутствует определенный диапазон волюнтаризма. Если, например, какая-либо страна ориентирована на то, чтобы перекрывать нам кислород, то она, конечно, может широко трактовать запреты.
– Сколько времени потребуется на импортозамещение в станкостроении и какой объем госсредств нужно вложить?
– По нашим оценкам, потребуется около пяти-семи лет с учетом наращивания научно-технической и производственной базы предприятий. Чтобы выйти на целевой уровень импортозамещения по наиболее востребованным позициям оборудования, нужно допфинансирование в 12-15 млрд. руб. бюджетных средств в перспективе 2015-2020 гг., которые пойдут на освоение новых технологий и создание серийных производств. Ключевыми направлениями импортозамещения мы считаем многокоординатную обработку, ультрапрецизионное оборудование, тяжелые станки, металлообрабатывающий инструмент.
– Насколько наши производители способны наладить не просто сборку станков, а локализованное производство полного цикла без привязки к импорту?
– Сказать, что сейчас мы на 100% готовы производить все комплектующие, будет, наверное, неправильно. Но в нашем представлении многие предприятия по аналогии с промсборкой достаточно оперативно, в течение полутора-двух лет, могут довести локализацию до 55-65%. У нас много предприятий, где уровень локализации уже сейчас гораздо выше до 85-90%.
– С учетом текущей ориентации на Восток, насколько плотно будет развиваться партнерство с азиатскими странами?
– Мы в активном поиске, посещали предприятия Китая, изучали площадки в Индии и Южной Корее. И, конечно же, Япония, которая тоже, к сожалению, ввела санкции, но мы пытаемся с ними общаться. Здесь возникают серьезный выбор и конкуренция между двумя взаимозамещающими линейками – европейской и азиатской. Нужно понять, насколько у нас нет движения в партнерстве с европейцами, и тогда уже определять отношения с китайцами и другими азиатскими поставщиками. (Портал машиностроения/Машиностроение Украины и мира)